3 июня 2019 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации вынесла определение1 по делу между обществом с ограниченной ответственностью «Орматек-Приволжье» («Компания») и Рамазановой И.Н. в связи с заключенным между ними соглашением о возврате денежных средств, где отражена позиция Верховного Суда в отношении порядка возмещения ущерба, причиненного работодателю его бывшим работником.
Обстоятельства дела:
- Рамазанова И.Н. работала в Компании в должности бухгалтера. Приказом от 06.06.2017 трудовой договор с Рамазановой И.Н. был расторгнут;
- После расторжения трудового договора Компания и Рамазанова И.Н. заключили соглашение от 14.06.2017 («Соглашение»), согласно которому Рамазанова И.Н. обязуется вернуть Компании денежные средства, неправомерно изъятые ею из кассы Общества в период исполнения своих трудовых обязанностей;
- В связи с уклонением Рамазановой И.Н. от исполнения обязательств по Соглашению Компания просила суд взыскать с Рамазановой И.Н. сумму основного долга, а также предусмотренную Соглашением неустойку за просрочку возврата суммы денежных средств.
Суды первой и второй инстанции поддержали Компанию. При рассмотрении дела суды руководствовались положениями Гражданского кодекса, обосновывая это тем, что на момент заключения Соглашения трудовой договор с Рамазановой И.Н. уже был расторгнут, в связи с чем возникшие между сторонами Соглашения отношения регулируются нормами не трудового, а гражданского законодательства.
Верховный суд данную позицию опроверг в связи с тем, что она основана на неправильном толковании и применении норм материального права:
Согласно ч. 3 ст. 232 Трудового кодекса расторжение трудового договора после причинения ущерба не влечет за собой освобождение стороны этого договора от материальной ответственности, предусмотренной Трудовым кодексом или иными федеральными законами. Работник, виновный в причинении ущерба работодателю, может добровольно возместить его полностью или частично (ч. 4 ст. 248 Трудового кодекса). Допускается возмещение ущерба с рассрочкой платежа по соглашению сторон трудового договора. В этом случае работник представляет работодателю письменное обязательство о возмещении ущерба с указанием конкретных сроков платежей. В случае увольнения работника, который дал письменное обязательство о добровольном возмещении ущерба, но отказался возместить указанный ущерб, непогашенная задолженность взыскивается в судебном порядке.
Таким образом, из правового регулирования порядка возмещения работником ущерба, причиненного работодателю, следует, что обязанность работника возместить причиненный работодателю ущерб, в том числе в случае заключения соглашения о добровольном возмещении материального ущерба, возникает в связи с трудовыми отношениями между ними. Следовательно, дела по спорам об исполнении такого соглашения разрешаются в соответствии с положениями Трудового кодекса. По этим же правилам рассматриваются дела по искам работодателей, предъявленным после прекращения действия трудового договора, о возмещении ущерба, причиненного работником в период его действия, которые в силу ч. 2 ст. 381 Трудового кодекса являются индивидуальными трудовыми спорами, поэтому к данным отношениям подлежат применению именно нормы Трудового кодекса, а не нормы Гражданского кодекса об исполнении обязательств.
С учетом выводов Верховного Суда дело отправлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку судами не был определен реальный размер причиненного Рамазановой И.Н. ущерба применительно к требованиям ст. 246 Трудового кодекса и не установлено наличие оснований для заключения с Рамазановой И.Н. договора о полной материальной ответственности. При новом рассмотрении дела суд должен будет разрешить спор в соответствии с подлежащими применению нормами трудового права.
1 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 03.06.2019 № 9-КГ19-5